Настроение сейчас - Романтическое


Оля мчалась домой, не замечая ничего и никого вокруг. «Почему?.. Зачем?..» Вопросы отбивали монотонный ритм в висках, подобно стуку вагонных колес по рельсам.
Три года они жили счастливо, и эта сказка казалась вечной. Ни ссор, ни лишних слов, и всё – поровну…
Дома боль немного утихла. Как всё-таки хорошо иметь собственное гнёздышко, – нору, где можно спрятаться от назойливых расспросов, не отвечая на звонки и не откликаясь на стук в дверь, побыть какое-то время наедине со своими мыслями и переживаниями. «Родители на даче – можно спокойно отключить телефон».
… Почему раньше ее раздражала бабушкина мебель? С таким тщанием сделанная чьими-то умелыми руками лет шестьдесят тому назад. Это чувствовалось во всём: в ровном слое лака, точно подогнанных деталях – дверцах, ящичках, инкрустации. В комнате с такой мебелью нельзя думать о сведении счетов с жизнью... Здесь хочется строить планы на будущее и мечтать о хорошем.
Оля вспомнила, как легко и чересчур поспешно избавилась от бабушкиной высокой кровати с блестящими шарами на металлических спинках, - и ей стало стыдно. И ужасно жаль – сейчас ей легче было бы уснуть в тесных объятиях пружин. «Мягкий матрац – лучшее средство от одиночества! Ха-ха, цитатка для слогана».
Вот с креслом она бы ни за что не рассталась. Отнимая от общей площади минимум пространства, оно справлялось с огромным множеством функций, а ещё – наполняло жизнь каким-то новым смыслом. Девочкой она воображала себя принцессой, восседая в нём, как на троне, с высоко поднятым подбородком, чуть касаясь лопатками подушки на спинке, плотно сжав колени и ступни и держа руки на весу параллельно подлокотникам. Благодаря большому весу и хорошей устойчивости, оно заменяло ей и балетный станок, и тренажёр. Став постарше, она прибегала сюда рисовать – здесь никогда не звонил телефон, не трещал телевизор, бабушка стряпала на кухне, стараясь не греметь посудой и не мешать внучке «заниматься». Оля растворялась в своих образах, позволяя фантазии переносить её в неведомые далёкие страны.
То ли тишина, то ли обстановка, то ли энергия, источаемая ажурными салфеточками и разноцветными дорожками и покрывалами, сшитыми вручную из обрезков толстого шерстяного сукна…. или картины, - но едва наметившиеся в голове идеи складывались здесь в чёткую последовательность событий, Оля легко определяла тему и находила акценты.
Мама не унаследовала от своей матери ни одного таланта, а вот во внучке всё бурлило и искало выхода: и страсть к конструированию сложных фасонов одежды, и желание создавать удивительные сюжеты и истории на полотне. Она часами смешивала краски, кладя на холст по несколько мазков разной насыщенности, стараясь передать игру света и тени. Бабушка не рисовала – наверно, в те годы, когда она была маленькой, ватман, кисти и краски были предметами роскоши − она «писала» свои картины «болгарским крестиком» и гладью. Оля всякий раз открывала рот при виде новой готовой работы – уже старательно отглаженной, подкрахмаленной и вставленной в вычурную рамку.
Что, действительно, было неподвластно кисти, так это рельефность изображения. Накладывая нити слой за слоем, порой играя оттенками, бабушка словно лепила барельеф. Работа отнимала уйму времени – недели, а иногда месяцы…. «Как же ей удавалось так долго удерживать в памяти задуманный сюжет?», - недоумевала Оля. Ведь была ещё и работа, и дочь, и внучка. Олины глаза наполнялись слезами восторга и гордости, и она прятала лицо в бабушкиной большой груди, крепко обнимая её за шею. Та смущенно смеялась, не скрывая радости: «Пусти, задушишь…. Ну что же ты, глупенькая…»
― Как же мне не хватает тебя, бабуля, - Оля забралась в кресло боком, сжавшись в комочек и обхватив колени руками, и прижалась щекой к прохладной, утратившей с годами гладкость и блеск, коже на спинке. Хотелось плакать, но слёз не было. Истерика прошла, и она стала перебирать в памяти события последних лет.

Читать полностью